Куратор выставки: Владимир Гурьянов–младший.

Окружение Гурьянова — как человеческое, так и физическое, пространственное (и особенно последнее) — стало сквозным мотивом в его искусстве. Однако художник не отображал ближайший предметный мир таким, каким он кажется. Живопись Владимира Гурьянова — это преображённая реальность. В его оптике мир сияет и переливается, несмотря на то, что первообразами служат неприметные виды из повседневности. Свет, трансформирующийся в картинах Гурьянова в динамические формы, имеет внутреннюю природу: через него художник указывает на способность мира к постоянному обновлению и самораскрытию. Свет буквально озаряет пространство, а точнее, само пространство становится светом. Обыденные пейзажи с домами, дорожками и деревьями становятся у него полями напряжённого цветового взаимодействия, где каждый мазок пульсирует собственной энергией. Гурьянов словно раскладывает видимую реальность на составляющие её световые вибрации, усиляя их, чтобы затем собрать заново — уже как визуальную симфонию цвета, в которой материальность растворяется в переживании света и пространства.

В визуальном языке Владимира Гурьянова, художника-автодидакта, в разные годы прослеживается связь с традицией постимпрессионизма (эмоциональное использование цвета), кубизма (геометризация форм) и других авангардизмов. С интенсивными, насыщенными цветами он работает эмоционально и экспрессивно, не стремясь к натуралистичности, а в стиле его письма явно выражена техника импасто: густые мазки краски создают рельефную поверхность. Пространство у Гурьянова строится, скорее, через цветовые плоскости и ритмические структуры, чем через традиционную перспективу (хотя её элементы тоже прослеживаются). Формы фрагментированы, распадаются на цветовые пятна. Во всех работах ощущается внутренняя динамика — мазки создают визуальный ритм, цветовые плоскости словно вибрируют и взаимодействуют друг с другом, создавая ощущение живого, пульсирующего пространства.

На выставке представлено полсотни живописных работ из собраний семьи художника, созданных с конца 1990-х по 2019 год. Каждый зал выставки метафорически (и визуально) трансформируется во времена года: первый зал — в весну, ассоциирующуюся со вдохом, второй — в лето (насыщение), третий превращает пространство в осень (выдох), четвёртый — в зиму («смерть» перед перерождением). А за зимой снова следует весна. Идея цикличности и перехода, заложенная в названии и в структуре выставки, возникла не просто так. Она резонирует с творчеством Гурьянова, которое само по своей сути циклично и основано на постоянном возвращении к одним и тем же мотивам — дому, саду, дороге, деревьям — увиденным заново в разное время года, в разном свете, в разном внутреннем состоянии. Художник не просто фиксировал смену сезонов, но проживал её как духовный опыт: каждое время года у него обладает собственной энергией, своим цветовым дыханием, своей степенью интенсивности света. Весна взрывается яркими зелёными и жёлтыми всполохами, лето достигает апогея цветовой насыщенности, осень переходит в более сдержанные, но не менее выразительные охры и пурпуры, зима открывает пространство для рефлексии через холодные синие и фиолетовые тона. Но это не просто природный календарь — это метафора жизненного цикла, где каждое завершение оборачивается новым началом, каждое угасание несёт в себе семя возрождения. Для Гурьянова, называвшего себя «художником счастья» и создавшего «духовный реализм», смена времён года могла бы быть способом говорить о вечном круговороте жизни, смерти и возрождения, о скрытой одухотворённости каждого момента этого круговорота.

Текст: Луиза Низамова, искусствовед